Никита [ИАКИНФ] Бичурин - СТАТИСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ Китайской империи
Первая часть труда Бичурина о современной Монголии заключала в себе подробный дневник его путешествия из Пекина в Кяхту — с 15 мая по 1 августа 1821 г., во второй — приводились сведения об административном и политическом устройстве этой страны, этническом и социальном составе ее населения, занятиях монголов и роли ламаистского духовенства. Третья часть содержала краткий очерк истории монгольского народа, а в четвертой — излагались вопросы обычного права и законодательства.
Китайские источники были использованы главным образом при написании второй части и особенно — третьей и четвертой. Наиболее сложной в этом плане оказалась третья часть, поскольку «надлежало прежде составить пространную историю сего народа, дабы, получив ясное и полное сведение о событиях, основательнее изложить оную в сокращенном виде» (Записки о Монголии... С. VII.). С этой целью Бичурин на основе китайских источников, преимущественно «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му», составил «Историю народа монгольского» с древнейших времен до 1635 г. (Описание этой рукописи см.: А. И. Чугуевский. Новое о рукописном наследии Н. Я. Бичурина // Народы Азии и Африки. 1966. No 3. С. 128—130.). Судя по архивным данным, первая часть этого труда была подготовлена в [12] Пекине, а вторая — в Валаамском монастыре. Что касается четвертой части «Записок о Монголии», то в ней русский востоковед широко использовал материалы из «Лифаньюань цзэ-ли» («Уложения Палаты по делам зависимых территорий»), составленного в 1789 г. В этой публикации нашли отражение законодательные акты цинского правительства, принятые им преимущественно после захвата маньчжуро-китайскими войсками Джунгарского ханства и владений ходжей в Кашгарии в 50-х гг. XVIII в. Наибольшее количество правовых актов в этой публикации касалось Монголии, которую он достаточно хорошо изучил во время двух своих путешествий из Кяхты в Пекин и обратно в 1807—1808 гг. и соответственно в 1821 г.
Н. Я. Бичурин был первым европейским исследователем, обратившим внимание на упомянутую выше публикацию цинского правительства. Сделав перевод нескольких статей из «Лифаньюань цзэ-ли», он включил их в свою будущую книгу о Монголии. Несмотря на некоторые погрешности, перевод Бичурина давал довольно полное представление о законодательстве цинского Китая относительно Монголии.
В апреле 1828 г. рукопись новой книги Н. Я. Бичурина была направлена Азиатским департаментом МИД в Цензурный комитет, а в октябре опубликована под названием «Записки о Монголии» (АВПРИ. Ф. Главный архив 1-9, 1824—1829. Д. 7. Л. 37, 41, 45.). Почти одновременно с этим стали известны ее отдельные фрагменты. Так, в «Русском зрителе» появились пространные выдержки из труда Н. Я. Бичурина в виде двух статей. Первая из них называлась «Язык, племена, народонаселение, классы народов в Монголии», вторая «Образ правления, управление, доходы князей и тайцзиев в Монголии» (См.: Русский зритель. 1828. No 9—10. С. 115—120; Там же. С. 121—126.). «Московский вестник» сначала напечатал статью «Разрешение вопроса: кто таковы были татары XIII века», а затем «О древнем и нынешнем богослужении монголов» (Московский вестник. 1828. No 14. С. 197—202.).
Новая книга Н. Я. Бичурина вызвала большой интерес в читательских и литературных кругах. Уже в октябре Азиатским департаментом были получены положительные отзывы от многих влиятельных лиц, которые смогли ознакомиться с ней раньше обычной читающей публики. В письме от 28 октября 1828 г. к директору Азиатского департамента К. К. Родофиникину Д. Н. Блудов, в частности, сообщал: «Спешу изъявить Вам, милостивый государь, мою покорнейшую благодарность за доставление мне случая познакомиться с учеными трудами нашего бывшего пекинского миссионера, худого монаха, как сказывают, но хорошего наблюдателя и изыскателя» (АВПРИ. Ф. Главный архив 1-9, 1824—1828. Д. 7. Л. 50.). [13]
Принимая во внимание достаточную полноту и новизну сведений, заключенных в первых двух книгах Н. Я. Бичурина, Российская академия наук 17 декабря 1828 г. избрала его (вместе с П. Л. Шиллингом) своим членом-корреспондентом по разряду литературы и древностей Востока (СПб. филиал РАН. Ф. 1. Оп. 1a. Ед. хр. 39. § 628. Л. 147.). Это событие еще более укрепило решимость ученого Целиком посвятить себя служению отечественной науке. 25 мая 1829 г. ojj писал Непременному секретарю Академии наук П. Н. Фусу: «В прошедшем апреле месяце я имел счастье получить диплом Российской имп. академии наук на звание ее корреспондента. Таковое внимание, обращенное ею на мои занятия в китайской литературе, показало мне цену моих трудов. В сем отношении, приемля выбор ее лестным для меня одобрением, я потщусь деятельным продолжением занятий по сей части показать себя достойным ее сочленом. Приложенный у сего план Пекина (отпечатанный на сих днях) с описанием сей столицы на двух языках — российском и французском — прошу Вас, милостивый государь, представать Академии залогом такого моего обета» (Там же. Оп. 2,1829. § 296. Подробнее о плане китайской столицы, составленном Н. Я. Бичуриным, см.: А. Н. Хохлов. Пекинский дневник Семена Черепанова. // Восточная коллекция. 2001. No 2 (5). С. 98.).
К первым книгам Н. Я. Бичурина проявила интерес не только Академия наук, но и широкая российская общественность. Это не могло не стимулировать творческую энергию русского ученого, неустанно работавшего и в трудные годы ссылки. О творческом подъеме, охватившем Н. Я. Бичурина в тот период, свидетельствуют многие современники. Так, в дневниковой записи, сделанной известным иркутским купцом-библиофилом В. Н. Басниным, посетившим с двумя своими земляками русского китаеведа в Петербурге 12 ноября 1828 г., сообщалось: «Мимоходом мы посетили келью известного Иакинфа, бывшего пекинского архимандрита, и, к щастию, на сию пору нашли его дома. Он принял нас ласково... Уединенный кабинет его украшен картою китайского государства. Библиотеку составляют большею частью китайские книги, и теперь он со свойственными ему деятельностью и познаниями неутомимо занимается изданием разных сочинений и переводов — все касательно Китая, Монголии и других мало известных стран... Как приятно... что Иакинф, сей европейский феномен в наилучшем знании китайского языка, раскрыл, наконец, магазейн долговременных своих наблюдений» (ОПИ ГИМ. Ф. 459. Ед. хр. 35. Л. 35.) (курсив наш здесь и далее. — А. X.).
Значительным событием в русском и мировом востоковедении явились книги Н. Я. Бичурина «История первых четырех ханов из [14] дома Чингисова». В ней впервые в синологической литературе был представлен полный перевод из раздела «Бэнь-цзи» («Основные анналы»), «Юань-ши» («История династии Юань»), кратких биографий Чингис-хана (1206—1227), Огодэя (1229—1241), Гуюга (1246—1248) и Монкэ (1251—1259), а также летописей их правления, включая период междуцарствия 1242—1245 гг., когда правила жена Огодэя Торэгэнэ. Краткие сообщения «Бэнь-цзи» Бичурин дополнил обширными ценными сведениями из сводного труда по истории Китая «Тун-цзянь ган-му».
Новая книга о Монголии была высоко оценена зарубежными востоковедами, которых поразила прежде всего новизна исторических материалов. Известному монголоведу К. д'Оссону после появления этого нового труда Н. Я. Бичурина и некоторых других работ пришлось переработать свою «Историю монголов», изданную в 1824 г.
Издание Н. Я. Бичуриным в 1829 г. перевода китайского учебного руководства под названием «Сань-цзы-цзин» («Троесловие»), написанного стихами, с параллельным китайским текстом, а также активное сотрудничество в петербургских и московских журналах позволили русскому востоковеду познакомиться с многими известными литераторами, в том числе представителями прогрессивных кругов русского общества. Узы дружбы установились у него с А. С. Пушкиным, который высоко ценил ученого и посильно содействовал пропаганде его трудов. Несмотря на монашеский сан, Н. Я. Бичурин охотно посещал литературные субботы В. Ф. Одоевского, где обсуждались и злободневные общественно-политические темы. Известный историк М. П. Погодин в 1869 г. так вспоминал об этих субботах: «С тех пор, как Одоевский начал жить в Петербурге (с 1826 г. — А. X.)... открылись у него вечера, однажды в неделю... Здесь сходились веселый Пушкин и отец Иакинф с китайскими сузившимися глазками, толстый путешественник, тяжелый немец — барон Шиллинг... И живая миловидная графиня Ростопчина, Глинка и профессор химии Гесс, Лермонтов и неуклюжий многознающий археолог Сахаров. Крылов, Жуковский и Вяземский были постоянными посетителями. Здесь впервые явился на сцену большого света и Гоголь...» (В память о князе В. Ф. Одоевском. М., 1869. С. 56—57.). И. И. Панаев так описывал Н. Я. Бичурина на собраниях литераторов у В. Ф. Одоевского: «Он обычно снимал в кабинете князя свою верхнюю одежду, оставаясь в подряснике, имевшего вид длинного семинарского сюртука, и начинал ораторствовать о Китае» (Панаев И. И. Литературные воспоминания. Л., 1928. С. 119.).
В 1829 г. вышел в свет новый труд Н. Я. Бичурина «Описание Чжуньгарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем [15] состоянии». Он был основан на переводе трех китайских источников: «Си-юй-чжуань» («Повествование о Западном крае»), «Цянь хань-шу» («История ранней династии Хань»), а также «Си-юй вэнь-цзянь лу» («Записки об услышанном и увиденном в Западном крае»). Последний источник представлял собой сочинение одного маньчжурского чиновника о своем путешествии в Синьцзян. Изданная в 1773 г., эта книга в русском переводе была снабжена указателем древних географических названий с их современными эквивалентами. Высоко оценивая значение нового труда Н. Я. Бичурина для русской и мировой науки, Н. А. Полевой в своей рецензии отмечал, что «превосходно зная историю и географию Средней Азии, о. Иакинф выбирает именно те предметы, которые более всего возбуждают наше любопытство и всего менее нам, европейцам, известны» (Московский телеграф. 1829, год 25. Прибавление к No 3.).
![Никита [ИАКИНФ] Бичурин - Китай в гражданском и нравственном состоянии](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
